Один из первых во Владимире представителей профессии «промышленный альпинизм», он покорил не одну вершину. Но вот теперь решил уйти из бизнеса. Почему?
Наша встреча с предпринимателем состоялась накануне Международного дня альпиниста, который, к слову, отмечается уже более 300 лет, со дня первого покорения альпийской вершины Монблан. Конечно, пром-
альп как классический пример инновации в строительной индустрии гораздо моложе - он возник в 30-е годы прошлого столетия, а в Россию пришёл ещё позже.
Профессия уже не актуальна
Ольга Шевченко, vlad.aif.ru: - Алексей, считаете ли вы День альпиниста своим праздником?
Алексей Мышов: - Теперь буду, наряду с Днём строителя и торгового работника. Так получилось, что имею отношение ко всем этим профессиям. Правда, настоящим альпинизмом никогда не занимался, то есть в горы ходить не пришлось. Остроты ощущений и без того хватило. И потом, альпинизм - это всё-таки увлечение, а промальп - работа. Причём тяжёлая, ответственная. Прежде всего - перед самим собой. Когда ты на высоте, у тебя всего две верёвки и крепления. Страховку ты не доверишь никому, потому что понимаешь, что от неё зависит твоя жизнь. На строительных лесах или в люльках тоже сложно - там своя специфика, но всё-таки большая площадь опоры. А вот выполнить работы в труднодоступных местах могут только промальпинисты. Несмотря на это, владимирские предприятия и компании стали всё чаще отказываться от наших услуг. Возросли требования заказчиков. Они ставят такие задачи, которые нам не по силам, или условия, усложняющие работу и ставящие под сомнение её качество. Согласишься на них - прощай, хорошая репутация. К тому же, город-то наш маленький, и не так уж много высоток в нём строят. Зато количество фирм по промальпу увеличилось раза в 3 по сравнению с тем временем, когда мы начинали. Тогда среди нас выбирали по главному критерию - по качеству работ. Сейчас - чаще вслепую, в компьютер заглянули - и всё.
О.Ш.: - Невостребованность профессии - единственная причина, по которой вы решили уйти из этого бизнеса?
А.М.: - Маленькая поправка - я не ушёл, но существенно сократил деятельность. А причин несколько. Я ведь не сразу в промышленный альпинизм подался. После окончания торгово-экономического колледжа год не мог найти работу. Вообще. Никакую. Случайными заработками перебивался, а была уже семья - молодая жена, маленький сынишка. Как многие в моей ситуации, отправился в Москву, потом в Коломну, где устроился в Мостоотряд. Там меня и обучили работе на высоте. Прошёл медкомиссию, сдал нормативы, технику безопасности и получил удостоверение государственного образца. Вернулся во Владимир и ещё какое-то время работал на тракторном заводе, а потом организовал своё дело и обучил людей. Обслуживали фасады зданий и конструкций на Большой Московской, Горького, на улице 850-летия Владимира, на ликёро-водочном заводе и на заводе Точмаш. Там, кстати, я покорил свою самую большую высоту - 60-метровую трубу. Тогда со мной работали до 30 человек, сейчас остались всего трое. С горечью приходится признать - большинство из них спились. От безысходности, от депрессии... сами понимаете, на высоту таких не пошлёшь. Кто-то прибавил в весе, а это уже большое препятствие для работы на высоте, кто-то получил травму. Высота ломает многих.
Надеюсь только на себя
О.Ш.: - И всё же не всех. Принято считать, что промальп - профессия мужественных людей, которые всегда находятся в опасности. Все об этой опасности говорят, но в чём она заключается на самом деле?
А.М.: - Опасность в том, что человек не всегда может побороть в себе страх. А он есть, постоянный. Иногда ты ощущаешь его реально, а иногда он сидит в подсознании. Если не можешь его одолеть в себе, лучше уйди. С трясущимися ногами на крыше делать нечего. Кроме того, профессия наша больше сезонная. Пока ты часами находишься на высоте, то работа доходит до автоматизма, чувство опасности немного притупляется. Стоит только оказаться на земле, посидеть какое-то время без работы, расслабиться, страх опять берётся за тебя с новой силой. Знаете, я бы людей нашей профессии на пенсию лет в 37 отправлял, приравнивая наш труд к шахтёрскому. Физическая нагрузка нехилая - представьте, например, что надо поднять на высоту 30-50 метров 15-килограммовое ведро с краской. Я уж не говорю про тяжёлое снаряжение, которое, в отличие от алюминиевого альпинистского, сделано из железа. Плюс постоянный мандраж, о котором я уже говорил. Вот сейчас ребята работают на крыше гостиничного комплекса «Золотое кольцо». Сколько там антенн всевозможных, проводов? Сильное излучение… Какая уж тут романтика, которую нам иногда как альпинистам приписывают!
О.Ш.: - Алексей, вы говорите, что с вами остались только трое. А гастарбайтеров нанимать не пробовали? Вот хотя бы беженцев с юго-востока Украины, их в области сейчас много.
А.М.: - Никогда. Хотя мне не раз предлагали взять иностранных рабочих, я отказывался. Считаю, что рабочие места нужно предоставлять своим людям. Они не меньше, а может, и больше гастарбайтеров и беженцев нуждаются в заработке и достойной жизни.
О.Ш.: - Вы считаете себя патриотом?
А.М.: - Я - патриот своей квартиры и своей семьи. Только здесь я чувствую себя защищённым и уверенным в завтрашнем дне. На государство не надеюсь. На друзей тоже. Меня столько раз предавали люди, которых я считал близкими по духу, что в дружбе я разочаровался. Думаю, в этом я не одинок. Получается, что, случись беда, кроме своей семьи - родителей, детей, жены, мне стоять стеной на этой земле не за кого.
О.Ш.: - Пессимистично звучит...
А.М.: - Да нет, я не пессимист. Скорее реалист, каких много.
О.Ш.: - Разочарованных реалистов, которые считают, что «моя хата с краю», «взял - беги»?
А.М.: - Как-то так, пусть и звучит не очень красиво. Думаю, что мы слишком быстро и резко перешли к демократическому обществу. Точнее, нас в него завели, открыли занавес и вывалили на наши головы всё и сразу. Не спросив, не подумав, а нужна ли нам демократия? Годится ли она нашему менталитету?
Привык работать честно
О.Ш.: - Создаётся впечатление, что вы жалеете о пройденном пути. Может, вы выбрали не тот?
А.М.: - О своём пути не жалею. Наверное, он был мне предназначен, и я с детства знал, что лёгким этот путь не будет. Мой папа - строитель. Он говорил, что на стройке во все времена стабильности не было. А сейчас и подавно - монополисты рулят. Поддержка малому бизнесу только на словах. Вот вступили мы в СРО (саморегулируемую организацию строителей - ред.), а толку? Нам обещали многое, на деле же - ни каких-либо дельных предложений по развитию, ни юридических консультаций. Только взносы собирают. Все эти затеи с различного рода объединениями ожиданий не оправдывают. Хотят упростить, а на самом деле всё ещё больше усложняют. Завалили нас бумагами «по самое не хочу». Чтобы участвовать в конкурсе, надо кипу документов предоставить и при этом понимать, что бумаги - не главное, что твоя честность - тоже никому не нужна. А я привык работать честно. Честно платил людям, не наживался на их труде. Меня так воспитали родители. Может, я и страдаю от этой черты характера, но детей воспитываю так же. Во всяком случае, пока. У меня 15-летний сын и 10-месячная дочка. А им нужен отец, причём здоровый и рядом. Так что я ни о чём не жалею - ни о своём деле, ни тем более о том, что решил его оставить. Как только появится возможность, начну дело совсем в другой сфере.
Куда уходит любовь. Какие стадии отношений проходит влюбленная пара 
Легкая добыча. Четыре признака жертвы, которые есть почти у каждой женщины 
Пять качеств, которые в отношениях важнее, чем любовь 
Муж и жена работают вместе. Хорошо ли это для семьи? 
Семь причин, по которым сложно разорвать отношения