Владимирский учитель Михаил Костаков: «Мечты сбываются»

- Кто я: когда родился и как зовут, было в записке, которую написала мать, оставив меня под скамейкой одной из улиц Мурома.

   

   

В мир - из-под скамейки

- Я, видимо, так сильно плакал, что меня, двухмесячного, быстро обнаружили прохожие. Меня определили сначала во Владимирский дом малютки, затем в дошкольный детский дом имени Карла Либкнехта. С 7 лет я жил в Лакинском детском доме. Потому именно Лакинск считаю своей малой родиной…

Так начал свой рассказ о себе учитель немецкого языка владимирской школы, автор многочисленных публикаций в центральных и региональных СМИ Михаил КОСТАКОВ.

Александр Кондратьев, vlad.aif.ru: - Существует стереотип, что из российских казённых учреждений нередко выходят бедовые, неприспособленные к взрослой жизни люди. Ваша история, похоже, опровергает подобные суждения…

Михаил Костаков: - Я в жизни добился всего или почти всего, к чему стремился и чего хотел достичь. Мне повезло с педагогами, ровесниками. В детстве я ощущал себя «в своей тарелке»: в комфортной среде, где все ладили и уважали друг друга.

В детдомах дети взрослеют быстрее своих «семейных» сверстников. Я испугался лишь однажды, когда нас, десяток семилеток из дошкольного детского дома, высадили из автобуса у Лакинского детского дома. Я вдруг отчётливо понял,что беззаботное детство закончилось и надо вживаться в новую среду…

Отсутствие родительского тепла и домашнего уюта, как могли, компенсировали воспитатели и педагоги. Нас никогда не оставляли без внимания. То поколение работников детских домов были Личностями с большой буквы.

   

   

Я хорошо учился в восьмилетке, а затем в средней школе Лакинска. Ещё в 5 классе ходил в школьный хор, где стал солистом. Мне это нравилось до такой степени, что в какой-то момент мечтал быть певцом. Любил слушать концерты по радио. Кумирами стали Муслим Магомаев и Клавдия Шульженко. Я с завистью смотрел по телевизору концерты, на которых дикторы объявляли выступления моих кумиров, могли с ними общаться. Представлял себя на их месте. Но это казалось недостижимой фантазией. Но всё в жизни сбывается, если к этому стремиться. Ни певцом, ни ведущим концертов я не стал. Но детские увлечения музыкой в институтские годы трансформировались в хобби: за несколько десятилетий пообщался со множеством деятелей культуры и искусства, подготовил сотни интервью с ними.

Был не очень приятный момент в моей детдомовской биографии, о котором до сих пор сожалею. Как-то нас, шестиклассников, отправили на концерт в Лакинский дом культуры. В те годы было модным в фойе вывешивать фото российских знаменитостей. Я долго рассматривал эти лица. Когда увидел портрет Магомаева, не удержался и по-тихому его «стибрил»… Фотографию эту как реликвию храню до сих пор. Спустя уже много лет был в гостях у Муслима, рассказал ему об этом. Магомаев долго смеялся, не веря, что такое может быть. Эта встреча была не единственной. Тёплые отношения сложились и с ним, и с его женой Тамарой Синявской. Последний раз пришёл вместе со Святославом Бэлзой поздравить его, как оказалось, с последним днём рождения.

А.К.: - А родителей своих так и не удалось встретить?

М.К: - Я к этому и не стремился. Ведь моей семьёй был детский дом, а родителями - воспитатели. Мать увидел лишь однажды. Как-то меня вызвали к директору детдома. Пока шёл 10 минут (это показалось вечностью), всё в голове перебрал: где и в чём мог набедокурить. Оказалось, что в кабинете меня ждала мать с одним из старших братьев. Она пыталась объясниться, что у неё много детей, а содержать их было не на что. А вот теперь, через 15 лет, она хочет забрать меня домой, чтобы стал ей помощником по хозяйству. Я наотрез отказался. В этом возрасте уже учитывали мнение детей.

А.К.: - Неужели после окончания школы не хотелось выучиться на телеведущего?

М.К: - Не только на ведущего, но и на певца или переводчика. И такие попытки предпринимал. В школе любимыми предметами были география и немецкий. После выпускных поехал в столицу. «Ноги принесли» ко входу в Институт иностранных языков имени Мориса Тореза. Я смутился от обилия иностранцев и многоязычной речи. Подумал, что «не по Сеньке шапка». Расстроился и вернулся в Лакинск. Через неделю был вновь в Москве, в ГИТИСе. Даже зашёл внутрь. В коридоре увидел Шульженко, Кобзона, Утёсова, других знаменитостей, которые там преподавали. И… как в прошлый раз, решил даже не рисковать. 

На Курском вокзале в ожидании электрички сел на скамейку. К горлу от безнадёжности подступил ком. Начался ливень. И какая-то старушка начала интересоваться, что со мной. Объяснил, как мог. Она сказала, что возвращение домой в дождь - хорошая примета, что всё у меня будет хорошо. Так я поступил в наш пед­институт, на факультет иностранных языков.

А.К.: -  Почему немецкий, а не английский, более распространённый в мире?

М.К: - Спасибо моему школьному учителю - Нине Павловне Казанковой. Это была самая стильная женщина и интересный педагог в Лакинске. Успех обучения во многом зависит от того, сможет ли педагог заинтересовать предметом. Важно добиться, чтобы уже с первых шагов у учеников буквально загорелись глаза, был здоровый азарт узнать больше, постичь предмет глубже. В 70-е годы немецкий язык в школах не был в загоне, как сегодня. 

Буквально с первых лет работы в школе стремлюсь, чтобы каждый урок был увлекательным действом. Перечитал массу специальной литературы, изучал опыт новаторов. Через лет 5-7 учительской работы стал по совету старших коллег давать открытые уроки. Значит, в своей работе чего-то значительного добился! Главным считаю не приноравливаться к интересам учеников, которые в условиях снижающегося культурного уровня в стране порой далеки от высокоинтеллектуальных. Нынешние дети, как губки: быстро впитывают знания и информацию. Педагог должен привести это в систему.

А.К.: - У вас горы фотографий тех людей, у кого вы брали интервью. Я знаю, что публикации тоже тщательно собираются в альбомах. И всё же - каких фото больше: выпускников или персон?

М.К: - Конечно же, выпускников. Некоторые из них идут по моим стопам, становясь учителями иностранного языка в школе. В нынешнем году две девятиклассницы сдавали немецкий в формате ГИА.

Просто хобби?

А.К.: - Помните свой первый материал в газете?

М.К: -  Он был о моём любимом воспитателе детского дома - Вере Алексеевне Карповой. Я тогда учился на 1 курсе. В институтском санатории-профилактории случайно познакомился с супругой (она там работала медсестрой) известного владимирского журналиста Виталия Волкова. Так, с его подачи, появилась зарисовка «В ответе за каждую судьбу». Перечитывая первые материалы, понимаю, каким я тогда был наивным! Но это дало толчок к развитию моего хобби.

Мне мало было одного преподавания. Так хотелось ещё чем-то интересным заниматься. Я себя не считаю журналистом. Интервьюирование - хобби человека, которому не довелось стать ни певцом, ни телеведущим. Делал материалы только с теми людьми, которые мне интересны, - актеры, певцы, композиторы.

Первое интервью - с Клавдией Шульженко в 1976 году. Я с сокурсницами пошёл на её концерт. Поверить не мог, что на сцене мой кумир. После концерта набрался смелости и пошёл за кулисы. Постучал в дверь гримёрки. Услышал: «Да-да, проходите!». Она выглядела уже иначе, чем на сцене, - без парика, с чалмой на голове, в халате. Я с трудом подбирал слова, чтобы высказать всё, о чём мечтал сказать многие годы. Стесняясь, скороговоркой попросил разрешение сделать интервью. Она, на удивление, согласилась.

Мог ли себе представить вчерашний мальчишка, что будет общаться с такой легендарной женщиной и даже пить с ней чай!

Постепенно круг героев моих публикаций становился всё шире. С некоторыми из них переписывался. Все письма храню. Перечитываю. Такие воспоминания! Изабелла Юрьева, Иван Козловский… Список немаленький.

Жаль, что нынешний мир шоубизнеса совсем иной, чем тот, в котором доводилось мне бывать. Может, потому уже почти 2 года «творческий простой». Остаюсь оптимистом с надеждой, что мир станет лучше!

Смотрите также:

• Без фанатизма. Как не принести себя в жертву семье →
• Связь времён. Зачем нашим детям уроки истории? →
• Педагог с изюминкой →