Сегодня мы публикуем выдержки из воспоминаний одного из героев Великой Отечественной войны – муромлянина Александра ФЕДОРОВА, которого война застала в родных оренбургских краях:
«Летом 1942 г. мне по заданию райкома комсомола пришлось работать шофером на грузовой автомашине «ЗИС-5» с 4-колесным прицепом. Я возил на большие расстояния в непогоду, по страшной грязи и размытым дорогам, зерно из колхозов в элеваторы. Были и поломки, и ночевки в холодной кабине. Это было тяжелейшим испытанием, которое не забыть никогда, ведь мне было всего 17 лет! Но заработал немного денег и получил грамоту…
Учебный год в 1942 г. начался с середины октября: школа была занята под госпиталь. Классы были переполнены ребятами, прибывшими с запада. Были образованы дополнительные классы; учились в три смены. Многие дела, что раньше делали взрослые, легли на наши плечи. Всех сильно беспокоило положение на фронтах.
В январе 1943 г. по комсомольскому призыву нас - 10 ребят – отобрали для направления в военное Севастопольское зенитно-артиллерийское училище, эвакуированное в Уфу. После ускоренной учебы я был направлен во вновь формируемую зенитно-артиллерийскую дивизию под Пензу. Старые, с единственной коптилкой землянки – битком. Голодный паек, вши, грязь, низкая дисциплина: часть солдат – досрочно освобожденные из лагерей уголовники. Порядок наводили с трудом – с судами и направлением в штрафную роту. Потом начали усиленную боевую и политическую подготовку.
Александр Федоров. Венгрия, октябрь, 1946 год/ Фото: из личного архива
Не доехав до фронта, мы получили первое страшное «боевое крещение» на станции Дарница на восточном берегу Днепра, где скапливалось большое количество воинских эшелонов. Железнодорожный мост через Днепр был частично взорван немцами. Восстановили его «на скорую руку»: очень высокие опоры моста были сделаны из уложенных квадратом железнодорожных шпал. Поэтому поезда двигались через мост очень осторожно, на самой малой скорости. А станцию бомбили регулярно: зенитных орудий здесь было недостаточно. То, что осталось от станции, размещалось в землянках и блиндажах.
Наша дивизия встретила вражеские налеты на станцию так, что в первую же ночь было сбито восемь бомбардировщиков: благо, обнаглевшие фашисты привыкли бомбить с малой высоты. После такого приема бомбежки производились уже с большей высоты.
Но и для нас последствия первого налета были серьезные. Я до сих пор не могу забыть тех страшных картин: горели и взрывались вагоны с боеприпасами, гибло много людей, выводились из строя пути…
Недели через полторы, когда мы пережили уже несколько бомбежек, 500-килограммовая бомба взорвалась возле наших вагонов: свалились с насыпи два крытых вагона и две платформы с пушками. Несколько солдат погибли сразу; многие были ранены, контужены. А я взрывной волной был сброшен с платформы, упав в песок на расстоянии метров в 30-40 и потеряв сознание. Позже медики напишут: «Тяжелая контузия головного мозга». Спасло то, что упал набок, а не вниз головой. При падении сильно повредил правую руку и бок. Нашли меня не сразу, а рассказали о происшедшем, когда я уже стал выздоравливать. После контузии я стал сильно заикаться, была слабость. Но заикание неожиданно прошло через год, когда я при тяжелом ранении в грудь пришел в сознание в госпитале - через неделю после большой потери крови. Открыл глаза, стал разговаривать с медсестрой. И оказалось, что я больше не заикаюсь!
Мне с трудом удалось уговорить врачей оставить меня в армии – как и прежде, командиром огневого взвода. А впереди были бои за освобождение Львова, за что дивизии было присвоено звание «Львовской», были форсирование Вислы, Сандомирский плацдарм, штурм Берлина…»
Во Владимире отдадут дань памяти погибшим воинам 
Во Владимире почтили память погибших фронтовиков 
Вокруг света. Путешественник Александр Шведин проехал на велосипеде от Красноярска до Мурома 
Сын белорусского партизана вспоминает о военном детстве 
Кто на американском фото. Ветеран ездит в Муром для встречи с молодежью